Я иду искать. История первая - Страница 40

Не сгибая ног, всадник тяжко повалился ничком. Только теперь Олег заметил, что волосы его заплетены сзади в две тонких косицы. Всадник лежал, разбросав руки, и над его телом мерно раскачивалось древко его собственного копья. А подальше стояла Бранка — ощеренная, как волчица, напружинившаяся и торжествующая. Олег смотрел на неё почти с ужасом — напряжение схватки спало. Он же вовсе не хотел убивать напавшего на них! Его мысли не шли дальше нокаута — и он не мог себе и представить, с какой лёгкостью его спутница способна убить человека!

— Вот вам кегли, — вырвалось у Олега. Бранка смачно и хладнокровно плюнула на труп и, подняв саблю, двумя деловитыми ударами отделила голову убитого от тела. Пинком босой ноги откатила её в сторону. И, как ни в чём не бывало, обратилась к Олегу:

— Бежать надо, Вольг. Что дождь — добро, он следы замоет и шума не слышно было за ним. Но всё одно — найдут его скоро. Выжлоки по одиночке не ездят.

— Бежать, так бежать, — Олег заставил себя отвести глаза от трупа.

Впрочем, тот выглядел не так страшно, как в фильмах.

— Ну, ты его... — слов больше не нашлось, и Олег просто покачал головой.

— У тебя кровь, — сказала Бранка, отшвыривая саблю. — На лице и на руке.

— А, ерунда, — Олег несоклько раз согнул и разогнул пальцы, мазнул по подбородку. — Заживёт.

— Второй раз ты меня спасаешь. — ладони Бранки легли на плечи Олегу, она серьёзно посмотрела мальчишке прямо в глаза. — Благо тебе и на этот раз. Смелый ты. Сильный. И бьёшься умело.

— Ерунда, — с запинкой повторил Олег, не зная, куда деваться сейчас от своей спутницы. Да что это дитя природы — совсем не соображает, что делает, или просто его провоцирует?! Но Бранка не собиралась его провоцировать. Она лишь слегка подалась вперёд и, коснувшись лбом плеча Олега, отстранилась со словами:

— Идти надо. Скорее.

* * *

Олег ощущал, что местность поднимается. И горы больше не были призрачными силуэтами на горизонте — какими их он увидел с дуба в первый день своего суматошного пребывания здесь. Они нависали и громоздились над деревьями, сами покрытые лесом, как невиданным мхом.

Вопреки опасениям Бранки, хангары-выжлоки их не нашли. Да и неизвестно — может, и не искали. Дождь шёл почти до вечера, надёжно смыв все мыслимые и немыслимые следы, пока они безостановочно уходили на север — шли, пока совсем не стемнело, и лагерь вопреки всем правилам разбивали уже в темноте. Просто забились под кусты, прижимаясь друг к другу и провели настороженную, холодную ночь. Хорошо ещё, утро встретило вновь пением птиц, теплом и солнечным светом — одежда сохла буквально на глазах, а вместе с сыростью испарялось и дурное настроение с опасениями.

Нельзя, впрочем, сказать, что опасения испарились совсем. Бранка продолжала твердить о коварстве хангаров, оба были настороже — именно это спасло им жизнь на третий день пути, когда они вовремя метнулись под деревья с проплешины, поросшей вереском. А через считанные секунды над головами проплыл данванский корабль. Как Олег догадался, это и было то, что обозначалось, как «вельбот». Аппарат в самом деле походил на крылатую лодку размером с большой вертолёт. Два уже знакомых гипертрофированных ППШ торчали снизу на носу и корме.

— Оружие данванов, — пояснила Бранка шёпотом, хотя машина давно уже скрылась за деревьями. — Извергает поток маленьких стрел из металла. Они летят так, что пробивают каменные плиты... А ещё у них есть взрывающиеся снаряды, которые сами видят врага и сами летят к нему на тепло, на огонь костра... И оружие, которое превращается в огненный шар — такой шар оставляет после себя только пепел. Даже камень плавится, даже сталь...

— А люди? — поражённый догадкой, спросил Олег. — Те, кто остаётся жив — они... ну, они ничем не болеют?

— Нет. — помотала головой Бранка. — Но данваны могут колдовством заражать воду, землю и воздух. Тогда начинают болеть все — и растения, и животные, и люди. Так они убили два наших племени только на моей памяти. Выжившие приходили к нам. Только всё равно... — она махнула рукой. — У них постоянно что-то болело. И самое страшное, — в голосе Бранки прозвучал настоящий ужас, — они не могли иметь детей! Так и умерли — бездетными!

«Как же, колдовство, — зло подумал Олег. — Знакомые штучки. «Оранжевая рецептура», ещё какие-нибудь дефолианты... А то и радиоактивную пыль рассеивают. Вот сволочи!»

Он впервые по-настоящему разозлился на неведомых данванов. И только позже понял, почему — и разозлился ещё больше. Бранка ему нравилась. И отвратительна была мысль, что и её могли убить каким-нибудь подлым оружием — сильную, смелую, красивую девушку превратить в больное, изуродованное существо... Олег не отдавал себе в этом отчёта, но в нём сидело привитое отцом — бывшим офицером — глубокое отвращение к «неспортивным методам ведения войны». Можно вырезать ножами спящий вражеский лагерь — нельзя залить его ипритом. Можно пытать пленных, чтобы добыть сведения — нельзя издеваться над мирными жителями. И так далее...

... Олег долго считал, что земля, по которой они идут, заброшена, но на третьи сутки Бранка пояснила ему, что это не так, просто она старается идти местами где людей не встретишь. Местные жители-лесовики — Бранка говорила о них со смесью презрения и сочувствия — запуганы данванами, среди них легко найдётся предатель, который выдаст идущих в горы. А вот та страна, в которой они с Олегом встретились — та действительно заброшена. Её опустошили данваны и хангары во времена подавления восстания, которое Бранка называла «взмятение». Раньше там много было весей и даже несколько городов, а между ними — проложенные людьми с Земли железные дороги...